Пирамидная система. Согласно традиционной точке зрения это основной механизм, реализующий

произвольные движения; начинается от моторных клеток Беца, находящихся в V слое моторной коры (4-е

поле), продолжается в виде корково-спинномозгового, или пирамидного, тракта, который переходит на

противоположную сторону в области пирамид и заканчивается на мотонейронах спинного мозга (на 2-м

нейроне пирамидного пути), иннервирующих соответствующую группу мышц.

К этим представлениям о пирамидной системе как об основном эфферентном механизме произвольных

Во-первых, не только 4-е поле является моторным. Это первичное моторное поле коры, разные участки

которого связаны с иннервацией различных групп мышц (см. схему «двигательного человечка» У.

Пенфилда и Г. Джаспера на рис. 11).

Как известно, первичное моторное поле коры больших полушарий характеризуется мощным развитием V

пирамиды») обладают специфическим строением и имеют самый длинный аксон в нервной системе

человека (его длина может достигать двух метров), заканчивающийся на мотонейронах спинного мозга.

Моторные клетки пирамидного типа обнаружены не только в 4-м поле, но и в 6-м и 8-м полях

прецентральной коры, и во 2, 1 и даже в 3-м полях постцентральной коры (и в ряде других областей коры).

Следовательно, пирамидный путь начинается не только от 4-го поля, как это пред-

полагалось ранее, а со значительно больших площадей коры больших полушарий. По данным П. Дууса (1997), только 40 % всех волокон пирамидного пути начинается в 4-м поле, около 20 % - в постцентральной извилине; остальные - в премоторной зоне коры больших полушарий. Раздражение 4-го поля вызывает сокращение соответствующих групп мышц на противоположной стороне тела. Иными словами, 4-е поле построено по соматотопическому принципу.

Во-вторых, установлено, что пирамидный путь содержит волокна различного типа (по диаметру и степени миелинизации). Хорошо миелинизированные волокна составляют не более 10 % всех пирамидных волокон, которые идут от коры к периферии. По-видимому, с их помощью осуществляется фазический (непосредственно исполнительный) компонент произвольных движений. Подавляющее большинство слабо миелинизированных волокон пирамидного пути имеет, вероятно, иные функции и регулирует прежде всего тонические (фоновые, настроечные) компоненты произвольных движений.

В-третьих, если ранее предполагалось, что существует единый пирамидный, или кортико-спинальный, путь (латеральный), который идет с перекрестом в зоне пирамид от коры больших полушарий к мотонейронам спинного мозга, то в настоящее время выделен другой кортико-спинальный путь (вентральный), идущий без перекреста в составе пирамид на той же стороне. Эти два пути имеют различное функциональное значение. Наконец, пирамидный путь оканчивается не непосредственно на мотонейронах, расположенных в передних рогах спинного мозга, как считалось ранее, а главным образом на промежуточных (или вставочных) нейронах, с помощью которых модулируется возбудимость основных мотонейронов и тем самым оказывается воздействие на конечный результат - произвольные движения.

Все эти данные свидетельствуют о сложности пирамидной системы как исполнительного механизма (рис. 31).

Следует отметить, что кроме 4-го моторного поля (о моторных функциях которого известно уже очень давно, после опытов Г. Фритча и Е. Гитцига, раздражавших у животных электрическим током эту зону мозга) у человека обнаружен еще целый ряд моторных зон, при стимуляции которых также возникают двигательные эффекты. Эти зоны, получившие название дополнительных моторных зон, описаны Г. Джаспером, У. Пенфилдом и другими крупнейшими физиологами.

Существуют две основные дополнительные моторные зоны коры. Одна из них находится вдоль края Сильвиевой борозды; ее стимуля-

Рис. 31. Строение пирамидной и экстрапирамидной систем:

FG-NG-ML-VP-SP - проводящие пути и переключения кожно-кинестетических рецепций; CS-BS-NR - связи коры мозга с мозжечком; CR-MN - корково-двигательный пирамидный путь; CR-NR-RTS - связи коры с ядрами ретикулярной формации; CR-SNR - связи коры с черной субстанцией; Str- подкорковые узлы больших полушарий (по Д.

ция вызывает движения рук и ног (как ипсилатеральных, так и контралатеральных). Другая расположена на внутренней медиальной поверхности полушарий кпереди от моторной зоны, в прецентральных отделах мозга. Раздражение этой зоны также приводит к различным двигательным актам.

Важно отметить, что при раздражении дополнительных моторных зон возникают не элементарные сокращения отдельных мышечных групп, а целостные комплексные движения, что говорит об их особом функциональном значении (У. Пенфилд, Г. Джаспер, 1958).

Описаны и другие дополнительные моторные зоны коры. Все эти данные говорят о том, что современные

знания о корковой организации произвольных движений еще далеко не полны.

Помимо моторных зон коры больших полушарий, раздражение которых вызывает движения, существуют и

такие зоны коры, раздражение которых прекращает уже начавшееся движение (подавляющие области

коры ). Они расположены кпереди от 4-го поля (поле 4s) на границе 4-го и 6-го полей; кпереди от 8-го поля

(поле 8s); кзади от 2-го поля (поле 2s) и кпереди от 19-го поля (поле 19s). На внутренней поверхности

полушария находится подавляющее поле 24s (см. рис. 4).

Поля 8s, 4s, 2s и 19s - это узенькие полоски, разграничивающие основные области коры, связанные с

проекциями ядер зрительного бугра на кору больших полушарий. Как известно, задние отделы коры (17, 18,

19-е поля) являются зоной проекции латерального коленчатого тела; сенсомоторная область - зона

проекции вентральных таламических ядер; префронтальная область - зона проекции ДМ-ядра зрительного

бугра. Таким образом, подавляющие полоски коры разграничивают сферы влияния разных реле-ядер

таламуса.

В коре больших полушарий имеются еще особые адверзивные зоны. Это области коры, хорошо известные

нейрохирургам и невропатологам. Их раздражение (электрическим током или болезненным процессом)

вызывает адверзивные эпилептические припадки (начинающиеся с адверзии - поворота туловища, глаз,

головы, рук и ног в сторону, противоположную расположению возбуждающего агента). Эпилепсия,

протекающая с припадками этого типа, известна как «эпилепсия Джексона».

Существуют две адверзивные зоны коры: премоторная и теменно-затылочная (поля 6, 8 и 19-е на границе с

37-м, 39-м полями). Предполагается, что эти поля коры участвуют в сложных реакциях, связанных с

вниманием к раздражителю, т. е. в организации сложных двигательных актов, опосредующих внимание к

определенному стимулу.

Моторная(двигат) персеверация - навязчивое воспроизведение одних и тех же движений или их элементов

Различают:
- элементарную моторную персеверацию;

Системную моторную персеверацию; а также

Моторную речевую персеверацию.

- "элементарная" моторная персеверация, которая проявляется в многократном повторении отдельных элементов движения и возникает при поражении премоторных отделов коры мозга и нижележащих подкорковых структур;

- "системная" моторная персеверация, которая проявляется в многократном повторении целых программ движений и возникает при поражении префронтальных отделов коры мозга;

Моторная речевая персеверация, которая проявляется в виде многократных повторений одного и того же слога или слова в устной речи и при письме и возникает как одно из проявлений эфферентной моторной афазии при поражении нижних отделов премоторной области коры левого полушария (у правшей).

Сенсорная персеверация - навязчивое воспроизведение одних и тех же звуковых, тактильных или зрительных образов, которое возникает при поражении корковых отделов анализаторных систем.

28. Формы апраксий.

Апраксии – это нарушение произвольных движений и действий при поражении коры головного мозга, не сопровождающееся четкими элементарными двигательными расстройствами (парезы, параличи, нарушение тонуса и т.д.).

Лурия выделил 4 вида апраксий, которые зависят от фактора поражения:

1. Кинестетическая апраксия. Нижняя теменная зона. 1, 2 и частично 40 поля. Преимущественно левое полушарие. Нарушается аферентация. Человек не получает обратную связь. Страдает праксис позы (невозможность придать части тела нужного положения). Не чувствует расположение пальцев руки и т.д. «Рука-лопата». Нарушаются все предметные действия, письмо, не может правильно взять ручку. Проба: апраксия - поза (показываем позы руки, Больной должен повторить). Усиление зрительного контроля помогает. С закрытыми глазами – недоступно.

2. Кинетическая апраксия. Нижние отделы премоторной области (нижний лоб). Нарушено плавное переключение с одной операции на другую. Элементарные персеверации – начав движение, Больной застревает (повтор операции). Нарушение письма. Осознают свою несостоятельность. Проба: кулак – ладонь – ребро; заборчики.

3. Пространственная апраксия. Теменно-затылочные отделы, особенно при левых очагах. Нарушены зрительно-пространственные контакты движений. Трудность выполнения пространственных движений: одеться, приготовить еду и т.д. Бытовая жизнь сложна. Пробы Хэда: повторить движение. Возникает оптико-пространственная аграфия. Элементы букв. Невозможность соотнести свое тело с окружающим миром. Возникает при поражении теменно-затылочных отделов коры на границе 19-го и 39-го полей, особенно при поражении левого полушария или двусторонних очагах. Стык теменной, височной и затылочной долей часто определяют как зону статокинестетического анализатора, так как при локальных поражениях этой зоны возникают нарушения пространственных соотношений при выполнении сложных двигательных актов.
В основе данной формы апраксии - расстройство зрительно-пространственных синтезов, нарушение пространственных представлений. Таким образом, у больных первоочередно страдает зрительно-пространственная афферентация движений. Пространственная апраксия может протекать на фоне сохранных зрительных гностических функций, но чаще наблюдается на фоне зрительной оптико-пространственной агнозии, тогда возникает комплексная картина апрактоагнозии. Во всех случаях у больных наблюдается апраксия позы, трудности выполнения пространственно-ориентированных движений. Усиление зрительного контроля за движениями им не помогает. Нет четкой разницы при выполнении движений с открытыми и закрытыми глазами.

К этому типу расстройств относится и конструктивная апраксия - особые и наиболее часто встречающиеся формы нарушения праксиса, касающиеся, в основном, конструирования фигур из деталей и рисования.
Больные затрудняются или не в состоянии изобразить по заданию, срисовывать непосредственно или по памяти простые геометрические фигуры, предметы, фигуры животных и человека. Искажаются контуры объекта (вместо круга - овал), недорисовываются отдельные его детали и элементы (при срисовывании треугольника один угол оказывается недорисованным). Особенно трудным является копирование более сложных геометрических фигур - пятиконечной звезды, ромба (например, звезда рисуется в виде двух пересекающихся линий или в виде деформированного треугольника). Особые трудности возникают при копировании неправильных геометрических фигур.

Аналогичные трудности возникают при рисовании по заданию или срисовывании фигур животных и «человечка», лица человека. Контуры человека оказываются искаженными, неполными, с несоразмерными элементами. Так, копируя лицо человека, больной может поместить в овале один глаз (иногда в виде прямоугольника) или расположить один глаз над другим, пропустить в рисунке некоторые части лица, уши часто оказываются расположенными внутри овала лица и т. д.

В наибольшей степени нарушается рисование по памяти, когда образец, предъявленный больному, убирается или вообще не предъявляется, если речь идет о хорошо знакомых фигурах. Большие трудности также вызывает рисование объемного, трехмерного изображения предмета (кубика, пирамиды, стола и т. д.), например, рисуя стол, больной располагает все 4 ножки на одной плоскости.

Затруднения имеют место не только при рисовании, но и при конструировании фигур из палочек (спичек) или кубиков по заданному образцу (сложение, например, простейших рисунков из кубиков Коса).
Расстройства конструктивного праксиса особенно отчетливо выступают при копировании незнакомых фигур, не имеющих словесного обозначения («неоречевленные фигуры»). Этот прием используется часто для выявления скрытых расстройств конструктивного праксиса.

Характерным проявлением конструктивной апраксии являются также затруднения в выборе места для рисования объекта на листе бумаги - рисунок может быть расположен в правом верхнем углу бумаги или в левом нижнем и пр. При срисовывании предметов может наблюдаться «симптом включения», когда больной чертит или рисует очень близко к образцу или накладывает свой рисунок на образец. Нередко при правополушарном поражении в рисунках игнорируется левое поле пространства.

Конструктивная апраксия по данным литературы возникает при поражении теменной доли (угловой извилины) как левого, так и правого полушария. Отмечено более частое возникновение этого дефекта ВПФ и более тяжелая степень выраженности при левосторонних поражениях у правшей.
Существуют и иные точки зрения о зависимости тяжести дефектов конструирования и рисования от латерализации очагов поражения. И.М. Тонконогий (1973) указывает на большую общую тяжесть расстройств у больных с поражением правой теменной доли. В этих случаях отмечается более детализированный тип рисунка, наличие большего числа элементов («лишние линии»), деформация пространственных взаимосвязей деталей с элементами «игнорирования» левой части конструкции и др. Особые сложности вызывают операции по «ротации» рисунков (по отношению к образцу) на 90° или 180°.
При поражении левого полушария отмечено, что рисунки больных более примитивны, обеднены деталями, наблюдается стремление больных копировать образцы, а не рисование по заданию, трудности в выделении углов, стыков между элементами конструкции. Многие элементы этого расстройства выявляются при анализе письма (конструктирование букв и цифр).

Регуляторная апраксия. Префронтальные отделы мозга. Нарушение речевой регуляции. Страдает контроль за протеканием движений и действий. Больной не может справиться с двигательными заданиями. Возникают системные персеверации (повторение всего действия). Сложность усвоения программы. Теряются навыки. Есть шаблоны и стереотипы, которые остаются. Результат с замыслом не сличаются. Очаг поражения локализуется в области конвекситальной пре-фронтальной коры кпереди от премоторных отделов. Протекает на фоне сохранности тонуса и мышечной силы.

В основе дефекта лежит нарушение произвольного контроля за осуществлением движения, нарушение речевой регуляции двигательных актов. Проявляется в виде нарушений программирования движений, отключения сознательного контроля над их выполнением, замены нужных движений моторными шаблонами и стереотипами. Характерны системные персеверации (по Лурия) - персеверации целых двигательных программ. Наибольшие трудности для таких больных вызывает смена программ движений и действий.
При грубом распаде произвольной регуляции движений у больных наблюдаются симптомы эхопраксии в виде подражательных повторений движений экспериментатора.

Данная форма апраксии наиболее ярко проявляется при поражении левой префронтальной области мозга.
По Липманну, различают следующие виды апраксии: а) кинетическая апраксия конечностей; б) идеомоторная апраксия; в) иде-аторная апраксия; г) оральная апраксия; д) апраксия туловища; е) апраксия одевания.
В качестве относительно самостоятельной формы этих нарушений выделяется расстройство письма

29. Префронтальные лобные отделы и их роль в регуляции деятельности.

Как известно, лобные доли мозга, и в частности их третичные образования (к которым относится префронтальная кора), являются наиболее поздно сформировавшимся отделом больших полушарий.

Префронтальные отделы мозга - или лобная гранулярная кора - главным образом состоят из клеток верхних(ассоциативных) слоев коры. Они имеют богатейшие связи как с верхними отделами ствола и образованиями зрительного бугра (см. рис. 35, а), так и со всеми остальными зонами коры (см. рис. 35, б). Таким образом, префронтальная кора надстраивается не только над вторичными отделами двигательной области, но фактически над всеми остальными образованиями большого мозга. Это обеспечивает двустороннюю связь префронтальной коры как с нижележащими структурами ретикулярной формации, модулирующими тонус коры, так и с теми образованиями второго блока мозга, которые обеспечивают получение, переработку и хранение экстероцептивной информации, что позволяет лобным долям регулировать общее состояние мозговой коры и протекание основных форм психической деятельности человека.

Префронтальные отделы играют решающую роль в формировании намерений, программ, в регуляции и контроле наиболее сложных форм поведения человека. Они состоят из мелкозернистых клеток с короткими аксонами и обладают мощными пучками восходящих и нисходящих связей с ретикулярной формацией. Поэтому могут выполнять ассоциативную функцию, получая импульсы от первого блока мозга и оказывать интенсивное модулирующее влияние на образования ретикулярной формации, приводя ее активирующие импульсы в соответствие с динамическими схемами поведения, которые формируются непосредственно в префронтальной (лобной) коре. Префронтальные отделы фактически надстроены над всеми отделами мозговой коры, выполняя функцию общей регуляции поведения.

Следует отметить, что, вступая в работу на самых поздних этапах развития, префронтальные отделы коры головного мозга оказываются вместе с тем и наиболее ранимыми и наиболее подверженными инволюции Их высшие («ассоциативные») слои особенно резко атрофируются при таких диффузных заболеваниях, как болезнь Пика или прогрессивный паралич.

Тот факт, что кора лобной области по своему строению близка к моторной и премоторнюй областям и по всем данным входит в систему центральных отделов двигательного анализатора, заставляет предполагать ее ближайшее участие в формировании анализа и синтеза тех возбуждений, которые лежат в основе двигательных процессов.

С другой стороны, лобные доли мозга имеют наиболее тесные связи с ретикулярной формацией, получая от нее постоянные импульсы и направляя к ней кортикофугальные разряды, что делает их важным органом регуляции активных состояний организма. Эта функция лобных долей мозга особенно важна потому, что сами лобные доли связаны теснейшими отношениями со всеми остальными отделами мозга и позволяют направлять к нижележащим субкортикальным образованиям импульсы, предварительно переработанные при участии наиболее сложных корковых аппаратов.

Префронтальные отделы мозга относятся к третичным системам, формирующимся поздно и в фило-, и в онтогенезе и достигающим наибольшего развития у человека (25 % всей площади больших полушарий мозга). По словам А. Р. Лурии, лобная кора как бы надстраивается над всеми образованиями мозга, обеспечивая регуляцию состояний их активности.

Помимо непосредственного участия в обеспечении рабочего режима коркового тонуса при решении различных задач, префронтальные отделы, как показывают клинико-психологические данные, имеет прямое отношение к интегративной организации движений и действий на всей протяженности их осуществления и, прежде всего, на уровне произвольной регуляции. Что предполагает произвольная регуляция деятельности? Во-первых, формирование намерения, в соответствии с которым определяется цель действия и прогнозируется на основе прошлого опыта образ конечного результата, соответствующего поставленной цели и удовлетворяющего намерению. Во-вторых, осуществляется выбор средств, необходимых для достижения результата, в их последовательной связи, т. е. программа. В-третьих, выполнение программы должно контролироваться, поскольку условия достижения результата могут изменяться и требовать коррекции. Наконец, необходимо осуществить сличение достигнутого результата с тем, что предполагалось получить и, опять-таки, вносить коррекцию, особенно в случае рассогласования прогноза и результата. Таким образом, произвольно планируемое выполнение какой-либо задачи само по себе является сложным, многозвеньевым процессом, в ходе которого постоянно осуществляется проверка и коррекция правильности выбранного пути к реализации исходного намерения.

Одна из особенностей "лобного синдрома", связываемого обычно с дисфункцией именно префронтальных отделов, осложняющая как его описание, так и клиническую нейропсихологическую диагностику - разнообразие вариантов по степени выраженности синдрома и входящих в него симптомов. А. Р. Лурия и Е. Д. Хомская (1962) указывают на большое количество детерминант, определяющих варианты лобного синдрома. К ним относятся локализация опухоли в пределах префронтальных отделов, массивность поражения, присоединение общемозговых клинических симптомов, характер заболевания, возраст больного и его преморбидные особенности. Нам представляется, что индивидуально-типологические особенности человека, уровень той психологической структуры, которую Л. С. Выготский обозначал как "стержень" личности, во многом определяет возможности компенсации или маскировки дефекта. Речь идет о сложности сформированных при жизни стереотипов деятельности, широте и глубине той "буферной зоны", в пределах которой происходит снижение общего уровня регуляции психической активности. Известно, что высокий уровень сложившихся форм поведения и профессиональных особенностей даже при тяжелой патологии префронтальных отделов определяет доступность выполнения больным достаточно сложных видов деятельности.

Все сказанное о вариантах лобного синдрома, о загадке функции лобных долей (по Г. Л. Тойберу) в какой-то степени может служить оправданием той недостаточной четкости, с которой в данной работе будет описан синдром поражения префронтальных отделов мозга. Тем не менее, мы сделаем попытку систематизации основных составляющих этой формы локальной патологии, опираясь на представления А. Р. Лурии.

Одним из ведущих признаков в структуре лобного синдрома, на наш взгляд, является диссоциация между относительной сохранностью непроизвольного уровня активности и дефицитарностью в произвольной регуляции психических процессов. Эта диссоциация может принимать крайнюю степень выраженности, когда больному практически недоступно выполнение даже простых заданий, требующих минимальной произвольной активности. Поведение таких больных подчинено стереотипам, штампам и интерпретируется как феномен "откликаемости" или "полевого поведения". Описаны такие случаи

"полевого поведения": при выходе из комнаты вместо того, чтобы открыть дверь, больной открывает дверцы стоящего у выхода шкафа; при выполнении инструкции зажечь свечу, больной берет ее в рот и прикуривает как сигарету. А. Р. Лурия нередко говорил, что о состоянии психических процессов и уровне достижений при нейропсихологическом обследовании больного с лобным синдромом лучше судить, если обследовать не данного больного, а его соседа по палате. В этом случае больной непроизвольно включается в обследование и может обнаружить известную продуктивность при непроизвольном выполнении ряда заданий.

Утрата функции произвольного контроля и регуляции деятельности особенно отчетливо проявляется при выполнении инструкций заданий, требующих построения программы действий и контроля за ее выполнением. В связи с этим у больных формируется комплекс расстройств в двигательной, интеллектуальной и мнестической сферах.

В лобном синдроме особое место занимает так называемая регуляторная апраксия, или апраксия целевого действия. Ее можно видеть в таких экспериментальных заданиях, как выполнение условных двигательных реакций. Больному предлагается выполнить следующую двигательную программу: "когда я стукну по столу один раз. Вы поднимите правую руку, когда два раза – поднимите левую руку". Повторение инструкции оказывается доступным больному, но ее реализация грубо искажается. Даже если первоначальное выполнение может быть адекватным, то при повторении последовательности стимульных ударов (I - II; I - II; I - II) у больного формируется стереотип движения рук (правая - левая, правая - левая, правая - левая). При смене последовательности стимулов больной продолжает осуществлять сложившуюся у него стереотипную последовательность, не обращая внимания на изменение стимульной ситуации В наиболее грубых случаях больной может продолжать актуализировать сложившийся стереотип движения рук при прекращении подачи стимулов. Так, выполняя инструкцию "сожмите мою руку 2 раза", больной пожимает ее неоднократно или просто сжимает однократно, длительно.

Другим вариантом нарушения двигательной программы может быть ее изначальная прямая подчиненность характеру предъявляемых стимулов (эхопраксия). В ответ на один удар больной также выполняет одно постукивание, на два удара - стучит дважды. При этом возможна смена рук, но есть очевидная зависимость от стимульного поля, которую больной не может преодолеть. Наконец (как вариант), при повторении инструкции на вербальном уровне больной не выполняет двигательную программу вообще.

Аналогичные феномены можно видеть и в отношении других двигательных программ: зеркальное некорригируемое выполнение пробы Хэда, эхопраксическое выполнение конфликтной условной реакции ("я подниму палец, а Вы в ответ поднимете кулак"). Замена двигательной программы эхопраксиями или сформированным стереотипом - один из типичных симптомов в случае патологии префронтальных отделов. При этом заменяющий реальную программу актуализируемый стереотип может относиться к хорошо упроченным стереотипам прошлого опыта больного. В качестве иллюстрации можно обратиться к приведенному выше примеру с зажиганием свечи.

Описание симптомов, характерных для апраксии целевого действия, будет неполным, если не коснуться еще одной особенности в нарушении выполнения двигательных программ, которая, впрочем, имеет более широкое значение в структуре префронтального лобного синдрома и может быть выделена в качестве второго ведущего признака. Это нарушение квалифицируется как нарушение регулирующей функции речи. Если вновь обратиться к тому, как выполняет больной двигательные программы, можно увидеть, что речевой эквивалент (инструкция) усваивается и повторяется больным, но не становится тем рычагом, с помощью которого осуществляется контроль и коррекция движений. Вербальная и двигательная компоненты деятельности как бы отрываются, отщепляются друг от друга. В наиболее грубых формах это может проявляться в замене движения воспроизведением вербальной инструкции. Так, больной, которого просят сжать руку исследующего два раза, повторяет "сжать два раза", но не выполняет движение. На вопрос, почему он не выполняет инструкцию, больной говорит: "сжать два раза, уже сделал". Таким образом, вербальное задание не только не регулирует сам двигательный акт, но и не является пусковым механизмом, формирующим намерение выполнения движения.

И нарушение произвольной регуляции деятельности, и нарушение регулирующей функции речи находятся в тесной связи между собой и во взаимосвязи с еще одним симптомом – инактивностью больного, имеющего префронтальное поражение.

Инактивность как недостаточная интенция в организации поведения в выполнении движений и действий может быть представлена на различных этапах. На этапе формирования намерения она проявляется в том, что предлагаемые больному инструкции и задания не входят во внутренний план его активности, в соответствии с чем больной, если и включается в деятельность, то замещает требуемую по инструкции задачу стереотипом или эхопраксией. При сохранности активности на первом этапе (больной принимает инструкцию) инактивность можно видеть на этапе формирования программы исполнения, когда правильно начавшаяся деятельность в конечном счете заменяется уже сложившимся стереотипом. Наконец, инактивность больного может быть выявлена на третьем этапе – сличения образца и полученного результата деятельности.

Таким образом, для префронтального лобного синдрома характерно нарушение произвольной организации деятельности. , нарушение регулирующей роли речи, инактивность в поведении и при выполнении заданий нейропсихологического исследования. Этот комплексный дефект особенно отчетливо проявляется в двигательной, интеллектуальной мнестической и речевой деятельности.

Характер двигательных расстройств уже был рассмотрен. В интеллектуальной сфере нарушается, как правило, целенаправленна ориентировка в условиях задачи и программа действий, необходимых для реализации мыслительных операций.

Хорошей моделью вербально-логического мышления являются счетные серийные операции (вычитание от 100 по 7). Несмотря н доступность единичных операций вычитания, в условиях серийного счета выполнение задания сводится к замене программы фрагментными действиями или стереотипиями (100 - 7 = 93, 84,... 83, 73 63 и т. д.).

Более сенсибилизированной пробой является решение арифметических задач. Если задача состоит из одного действия, ее решение не вызывает трудностей. Однако в относительно более сложных задачах нарушается, как показали А. Р. Лурия и Л. С. Цветкова (1966), и общая ориентировка в условиях (особенно это касается вопроса задачи, который нередко подменяется больным за счет инертного включения в него одного из элементов условия), и сам ход решения, который не подчиняется общему плану, программе.

В наглядно-мыслительной деятельности, моделью которой является анализ содержания сюжетной картинки, наблюдаются аналогичные трудности. Из общего "поля" картинки больной импульсивно выхватывает какую-либо деталь и в дальнейшем высказывает предположение о содержании картинки, не проводя сопоставления деталей друг с другом и не осуществляя коррекции своего предположения в соответствии с содержанием картинки. Так, увидев на картинке, изображающей провалившегося под лед конькобежца и группу людей, предпринимающих попытки его спасения, надпись "Осторожно", больной заключает: "Ток высокого напряжения". Процесс наглядного мышления заменяется и здесь актуализацией стереотипа, вызванного фрагментом картинки.

Мнестическая деятельность больных нарушается прежде всего в звене своей произвольности и целенаправленности. Так, пишет А. Р. Лурия, у этих больных отсутствуют первичные нарушения памяти, но крайне затруднена возможность создавать прочные мотивы запоминания, поддерживать активное напряжение и переключаться от одного комплекса следов к другому. При заучивании 10 слов больной с лобным синдромом легко воспроизводит 4-5 элементов последовательности, доступные непосредственному запоминанию при первом предъявлении ряда, но при повторном предъявлении не происходит увеличения продуктивности воспроизведения. Больной инертно воспроизводит первоначально запечатленные 4-5 слов, кривая заучивания имеет характер "плато", свидетельствующий об инактивности мнестической деятельности.

Особую трудность представляют для больных мнестические задания, требующие последовательного запоминания и воспроизведения двух конкурирующих групп (слов, фраз). Адекватное воспроизведение при этом заменяется инертным повторением одной из групп слов, или одной из 2-х фраз.

Дефекты произвольной регуляции деятельности в сочетании с инактивностью проявляются и в речевой деятельности больных. Их спонтанная речь обеднена, они утрачивают речевую инициативу, в диалоге преобладают эхолалии, речевая продукция изобилует стереотипами и штампами, несодержательными высказываниями. Также, как и в других видах деятельности, больные не могут построить программу самостоятельного рассказа на заданную тему, а при воспроизведении рассказа, предложенного для запоминания, соскальзывают на побочные ассоциации стереотипно-ситуационного плана. Такие нарушения речи квалифицируются как речевая аспонтанность, речевая адинамия или динамическая афазия. Вопрос о характере данного речевого дефекта не решен до конца: является ли он собственно речевым или идет в синдроме общей инактивности и аспонтанности. Очевидно, однако, что общие радикалы, формирующие синдром нарушения целеполагания, программирования и контроля при поражении префронтальных отделов мозга, находят свое отчетливое выражение и в речевой деятельности.

В характеристике префронтального синдрома остались нерассмотренными его латеральные особенности. При том, что все описанные симптомы наиболее отчетливо проявляются при двустороннем поражении передних отделов лобных долей мозга, унилатеральное расположение очага вносит свои особенности. При поражении левой лобной доли особенно отчетливо выступает нарушение регулирующей роли речи, обеднение речевой продукции, снижение речевой инициативы. В случае правополушарных поражений наблюдается расторможенность речи, обилие речевой продукции, готовность больного квази-логически объяснить свои ошибки. Однако независимо от стороны поражения речь больного утрачивает свои содержательные характеристики, включает в себя штампы, стереотипы, что при правополушарных очагах придает ей окраску "резонерства". Более грубо при поражении левой лобной доли проявляется инактивность; снижение интеллектуальных и мнестических функций. Вместе с тем локализация очага поражения в правой лобной доле приводит к более выраженным дефектам в области наглядного, невербального мышления. Нарушение целостности оценки ситуации, сужение объема, фрагментарность – характерные для правополушарных дисфункций ранее описанных мозговых зон в полной мере проявляются и при лобной локализации патологического процесса.

30.Медиобазальные отделы коры и их функциональное значение.

Примечание. Выделяют следующие уровни глубоких структур мозга: мозговой ствол (продолговатый мозг, варолиев мост, средний мозг), межуточный мозг - верхний этаж мозгового ствола (гипоталамус и таламус), медиобазальные отделы коры лобной и височной долей (гиппокамп, миндалина, лимбические структуры, базальные ядра старой коры, и др.). К глубоким структурам также относится срединная комиссура мозга - мозолистое тело. Топический диагноз поражения глубоких структур мозга строит ся, главным образом, на основании совокупности клинических и параклинических данных. Результаты нейропсихологического исследования - в отличие от поражения кортикальных структур - носят вспомогательный, феноменологический характер.

Все эти факты, связанные с глубокими изменениями физиологических механизмов, регулирующих нормальное поведение животного, с несомненностью свидетельствуют о том, что медиобазальные отделы новой коры, вместе со всем комплексом связанных с ними филогенетически древних корковых, подкорковых и стволовых формаций мозга, имеют ближайшее отношение к регуляции внутренних состояний организма, воспринимая сигналы этих состояний и их изменений и соответствующим образом «настраивая» и «перестраивая» каждый раз активную деятельность животного, направленную вовне. Тесные связи между этими формациями и специально между лимбической областью и ба-зальной лобной корой обосновывают общее заключение о том, что в лобной области происходит сопоставление и функциональное объединение двух важнейших родов обратной сигнализации. Мы имеем здесь в виду, с одной стороны, сигнализацию, идущую от двигательной активности организма, направленную на внешний мир и формирующуюся под влиянием информации о событиях, про исходящих в окружающей среде, а с другой стороны, сигнализацию, поступающую из внутренней сферы организма. Таким образом, обеспечивается всесторонний учет всего, что происходит вне организма и внутри него в результате его собственной деятельности. Ввиду этого можно полагать, что лобная кора, в которой происходят сложнейшие синтезы внешней и внутренней информации и преобразование их в окончательные двигательные акты, из которых формируете^ целостное поведение, имеет у человека весьма существенное значение в качестве морфофизиологической основы наиболее сложных видов психической деятельности.

Первый – энергетический – блок включает неспецифические структуры разных уровней: ретикулярную формацию ствола мозга, неспецифические структуры среднего мозга, диэнцефальных отделов, лимбическую систему, медиобазальные отделы коры лобных и височных долей мозга. Данный блок мозга регулирует процессы активации: общие генерализованные изменения активации, являющиеся основой различных функциональных состояний, и локальные избирательные изменения активации, необходимые для осуществления ВПФ. Функциональное значение первого блока в обеспечении психических функций состоит, прежде всего, в регуляции процессов активации, в обеспечении общего активационного фона, на которых осуществляются все психические функции, в поддержании общего тонуса ЦНС, необходимого для любой психической Деятельности. Этот аспект работы первого блока имеет непосредственное отношение к процессам внимания – общего, неизбирательного и селективного, а также в сознании в целом. Первый блок мозга непосредственно связан с процессами памяти, с запечатлением, хранением и переработкой разномодальной информации.

Первый блок мозга является непосредственным мозговым субстратом различных мотивационных и эмоциональных процессов и состояний. Первый блок мозга воспринимает и перерабатывает разную интероцептивную информацию о состояниях внутренней среды организма и регулирует эти состояния с помощью нейрогуморальных, биохимических механизмов.Таким образом, первый блок мозга участвует в осуществлении любой психической Деятельности и особенно – в процессах внимания, памяти, регуляции эмоциональных состояний и сознания в целом.

Синдромы поражения коры медиобазальных отделов височной области мозга. Тк медиобазальные отделы коры являются составной частью первого (энергетического) блока. Поражение этой зоны коры ведет к нарушению модально-неспецифических факторов, проявляющихся в нарушениях различных психических функций.

Наиболее изучены три группы симптомов, входящих в эти синдромы.

Первая группа-это модально-неспецифические нарушения памяти (слухоречевой и других видов). Как отмечал А. Р. Лурия, дефекты "общей памяти" проявляются у этих больных в трудностях непосредственного удержания следов, то есть в первичных нарушениях кратковременной памяти.

Вторая группа симптомов связана с нарушениями в эмоциональной сфере. Поражение височных отделов мозга приводит к отчетливым эмоциональным расстройствам, которые квалифицируются в психиатрической литературе как аффективные пароксизмы. Они проявляются в виде приступов страха, тоски, ужаса и сопровождаются бурными вегетативными реакциями.

Третью группу симптомов составляют симптомы нарушения сознания. В тяжелых случаях -это просоночные состояния сознания, спутанность, иногда галлюцинации; в более легких случаях-трудности ориентировки в месте, времени, конфибуляции. Эти симптомы пока еще не стали объектом специального нейропсихологического изучения.

31 Нейропсихологический анализ нарушений памяти.

Па́мять - одна из психических функций и видов умственной деятельности, предназначенная сохранять, накапливать и воспроизводить информацию.

Персеверация – явление психологического, психического или нейропатологического характера, характеризующееся навязчивым, частым повторением физического действия, слова либо целой фразы в письменной или устной речи, а также – определенных эмоций.

В зависимости от характера проявления различают:

• Персеверацию мышления. Характеризуется увязыванием в сознании человека конкретной мысли или простого несложного представления, которое часто проявляется в вербальном общении. Персеверативной фразой или словом человек может отвечать на вопросы, совершенно не имеющие к ней никакого отношения, проговаривать ее вслух с самим собой и так далее. Классическим проявлением персеверации мышления служит постоянное возвращение к теме разговора, которая уже была закрыта и считается решенной,
• Моторную персеверацию. Этиология моторной персеверации связана с физическим повреждением премоторных ядер коры головного мозга и моторных подкоркового слоя. Такой вид персеверации выражается в повторении одного физического движения многократно – элементарная моторная персеверация или целого комплекса движений с четким алгоритмом – системная моторная персеверация.

В отдельный подвид моторной персеверации можно вывести также моторную речевую персеверацию, когда человек повторяет одно и то же слово или пишет его. Для этого вида отклонения характерно поражение нижних отделов премоторных ядер коры левого полушария у правшей и правого – у левшей.

Основополагающие факторы и особенности генеза персеверативных отклонений

Неврологическая этиология персеверации является самой распространенной, она характеризуется широким кругом нетипичного поведения личности на почве физического повреждения полушарий головного мозга, что обуславливает дисфункцию в переключениях с одного вида деятельности на другой, изменению хода мысли, алгоритма действий для выполнения какой-то задачи и так далее, когда персеверативная составляющая доминирует над объективными действиями или мыслями.

К причинам возникновения персеверации, на фоне нейропатологии можно отнести:

• черепно-мозговая травма головного мозга с преимущественным повреждением областей боковых орбитофронтальных участков коры или ее префронтальной выпуклости,
• (афазия – патологическое состояние, при котором происходят отклонения в речи человека, которая уже была сформирована ранее. Происходит по причине физического повреждения речевых центров в коре головного мозга в результате черепно-мозговых травм, опухолей, энцефалитов),
• перенесенные локализованные патологии в области лобных долей коры головного мозга, аналогичные афазийным.

Персеверация в психологии и психиатрии отражает течение отклонения на фоне психологических дисфункций у человека и, как правило, является дополнительным признаком сложных синдромов и фобий.

Возникновение персеверации у человека, не перенесшего черепно-мозговых травм и тяжелых стрессов может служить первым признаком развития не только психологических, но психических отклонений.

Основными этиологическими факторами психологического и психопатологического направлений в развитии персеверативных проявлений, могут являться:

• навязчивость и высокая избирательность отдельных интересов, что наиболее характерно для лиц с аутическим спектром отклонений,
• ощущение недостатка внимания на фоне гиперактивности может стимулировать проявление персеверации как защитный компенсирующий феномен, направленный на привлечение внимания к себе или своему роду деятельности,
• настойчивость к постоянному обучению и стремлению познать новое может привести к зацикливанию одаренных лиц на конкретном суждении или роде деятельности. Грань между упорством и персеверацией весьма размыта,
• комплекс симптомов обсессивно-компульсивного расстройства часто включает в себя развитие персеверативных отклонений.

Обсессивно-компульсивное расстройство – одержимость идеей, которое заставляет человека проводить определенные физические действия (компульсии) по причине навязчивых мыслей (обсессий). Ярким примером обсессивно-компульсивного расстройства является частое мытье рук в страхе заразиться страшным инфекционным заболеванием или прием разных препаратов с целью профилактики возможных болезней.

Независимо от этиологических факторов, персеверацию нужно дифференцировать от обсессивно-компульсивного расстройства, обычных привычек человека, а также – от склеротических расстройств памяти, когда человек повторяет одни и те слова или действия по причине забывчивости.

Особенности персеверативных отклонений в детском возрасте

Проявление персевераций в детском возрасте является очень частым явлением в силу особенностей детской психологии, физиологии и достаточно активной сменой жизненных ценностей ребенка на разных этапах взросления. Это создает определенные сложности в отличии персеверативных симптомов от умышленных действий ребенка, а также – камуфлирует проявление признаков более серьезных психических патологий.

В целях раннего определения психических отклонений у своего ребенка, родителям стоит более внимательно относиться к проявлению персеверативных признаков, наиболее частыми из которых являются:

• регулярное повторение одних и тех же фраз независимо от ситуации и поставленного вопроса,
• наличие определенных действий, повторяющихся регулярно: трогание какого-то места на теле, почесывание, узконаправленная игровая деятельность и так далее,
• рисование одних и тех же объектов, многократная запись одного и того же слова,
• регулярно повторяющиеся просьбы, необходимость выполнения которых сомнительна в рамках конкретной ситуации.

Помощь при персеверативных отклонениях

Основу лечения персеверативных отклонений всегда составляет комплексный психологических подход с чередующимися этапами. Скорее, это – метод проб и ошибок, чем стандартизованный алгоритм лечения. При наличии неврологических патологий головного мозга, лечение сочетают с соответствующей медикаментозной терапией. Из препаратов используют группы слабых седативных средств центрального действия, с обязательным использованием ноотропов на фоне поливитаминизации.

Основные этапы психологической помощи при персеверации, которые могут, как чередоваться, так и применятся последовательно:

1. Стратегия ожидания. Основополагающий фактор в психотерапии персеверации. Заключается в ожидании каких-либо изменений в характере отклонений вследствие использования каких-либо терапевтических мероприятий. Такая стратегия объясняется устойчивостью симптомов отклонения к исчезновению.
2. Профилактическая стратегия. Нередко персеверация мышления порождает моторную, и эти два вида начинают существовать в совокупности, что позволяет своевременно предупредить такой переход. Суть метода заключается в ограждении человека от той физической деятельности, о которой он говорит чаще всего.
3. Стратегия перенаправления. Физическая или эмоциональная попытка специалиста отвлечь пациента от навязчивых мыслей или действий, путем резкой смены темы разговора в момент очередного персеверативного проявления, смены характера действий.
4. Стратегия лимитирования. Такой метод позволяет последовательно снизить персеверативную привязанность путем ограничения человека в его действиях. Лимит допускает навязчивую деятельность, но в строго определенных объемах. Классическим примером является допуск к компьютеру на строго отведенное время.
5. Стратегия резкого прекращения. Направлена на активное исключение персеверативных привязанностей с помощью шокового состояния пациента. Примером могут служить неожиданные, громкие высказывания «Все! Этого нет! Это не существует!» или визуализация вреда от навязчивых действий или мыслей.
6. Стратегия игнорирования. Попытка полного игнорирования персеверативных проявлений. Метод очень хорош, когда этиологическом фактором нарушения послужил недостаток внимания. Не получая желаемого эффекта, пациент попросту не видит смысла в своих действиях,
7. Стратегия понимания. Попытка узнать истинный ход мыслей пациента в момент отклонений и при их отсутствии. Зачастую это помогает самому пациенту привести в порядок свои действия и мысли.

Персеверацией называют психологические, психические и нейропатологические явления, при которых наблюдается навязчивое и частое повторение действий, слов, фраз и эмоций. Причем проявляются повторения как в устной, так и письменной форме. Повторяя одни и те же слова, либо мысли, человек часто себя не контролирует, ведя вербальный способ общения. Проявляться персеверация может и при невербальном общении, основанном на жестах и телодвижениях.

Проявления

Опираясь на характер персеверации, различают следующие виды ее проявления:

• Персеверация мышления или интеллектуальные проявления. Отличается «оседанием» в человеческом создании определенных мыслей или его представлений, проявляющихся в процессе вербального общения. Персеверативная фраза часто может использоваться человеком при ответе на вопросы, к которым она совершенно не имеет какого-либо отношения. Также такие фразы человек с персеверацией может проговаривать самому себе вслух. Характерное проявление такого вида персеверации — это постоянные попытки вернуться к теме разговора, о которой уже давно перестали говорить или же решили стоящий в ней вопрос.
• Моторный тип персеверации. Такое проявление как двигательные персеверации имеет непосредственное отношение к физическому нарушению в премоторном ядре мозга или подкорковых моторных слоях. Это вид персеверации, проявляющийся в форме повторения физических действий неоднократно. Это может быть как простейшее движение, так и целый комплекс различных телодвижений. При этом они повторяются всегда одинаково и четко, словно по заданному алгоритму.
• Речевая персеверация. Ее относят к отдельному подвиду описанной выше персеверации моторного типа. Данные двигательные персеверации характеризуются повторениями постоянно одних слов, либо целых фраз. Повторения могут проявляться в устной и письменной форме. Связано такое отклонение с поражениями нижнего отдела премоторного ядра коры человеческого мозга в левом или правом полушарии. Причем если человек левша, то речь идет о поражении правого полушария, а если правша, то, соответственно, левого полушария мозга.

Причины проявления персеверации

Существуют нейропатологические, психопатологические и психологические причины развития персеверации.

Повторение одной и той же фразы, вызванное развитием персеверации, может возникать на фоне нейропатологических причин. К ним наиболее часто относят:

• Черепно-мозговые травмы, при которых повреждается боковая область орбитофронтального участка коры головного мозга. Либо же это связано с физическими видами повреждений прифронтальных выпуклостей.
• При афазии. Персеверация не редко развивается на фоне афазии. Она представляет собой состояние, характеризующееся патологическими отклонениями ранее сформированной человеческой речи. Происходят подобные изменения в случае физического повреждения центров в коре мозга, отвечающих за речь. Вызвать их могут травмы, опухоли или другие виды воздействий.
• Перенесенные локальные патологии в лобной доле головного мозга. Это могут быть аналогичные патологии, как в случае с афазией.

Персеверацию психиатры, а также психологи называют отклонениями психологического типа, которые протекают на фоне дисфункций, происходящих организме человека. Зачастую персеверация выступает в качестве дополнительного расстройства и является очевидным признаком формирования у человека сложной фобии или иного синдрома.

Если у человека возникают признаки формирования персеверации, но при этом он не переносил тяжелые формы стресса или черепно-мозговые травмы, это может свидетельствовать о развитии как психологических, так и психических форм отклонения.

Если говорить о психопатологических и психологических причинах развития персеверации, то здесь выделяют несколько основных:

• Склонность к повышенной и навязчивой избирательности интересов. Чаще всего это проявляется у людей, характеризующихся аутическими отклонениями.
• Стремление постоянно учиться и обучаться, познавать нечто новое. Встречается преимущественно у одаренных людей. Но основная проблема заключается в том, что тот человек может зацикливаться на определенных суждениях или своей деятельности. Между персеверацией и таким понятием как упорство имеющаяся грань крайне незначительная и размыта. Потому при чрезмерном стремлении развиваться и самосовершенствоваться могут развиться серьезные проблемы.
• Чувство недостатка внимания. Проявляется у гиперактивных людей. Развитие у них персеверативных наклонностей объясняется попыткой привлечь к себе или к своей деятельности повышенное внимание.
• Одержимость идеями. На фоне одержимости человек может постоянно повторять одни и те же физические действия, вызванные обсессией, то есть навязчивостью мыслей. Самым простым, но очень понятным примером одержимости, является стремление человека постоянно держать руки в чистоте и мыть их регулярно. Человек это объясняет тем, что боится заразиться страшными инфекциями, но такая привычка может перерасти в патологическую одержимость, которую называют персеверацией.

Важно уметь различать, когда один человек просто имеет странные привычки в виде того же постоянного мытья рук, либо же это обсессивно-компульсивное расстройство. Также не редко повторения одних и тех же действий или фраз обусловлены расстройством памяти, а не персеверацией.

Особенности лечения

Универсального рекомендованного всем алгоритма лечения персеверации не существует. Терапию проводят на основании применения целого комплекса различных подходов. Один метод, как единственный способ лечения, применять не стоит. Нужно предпринимать новые методы, если предыдущие не дали результата. Грубо говоря, лечение основано на постоянных пробах и ошибках, что в итоге позволяет отыскать оптимальный метод воздействия на человека, страдающего персеверацией.

Представленные методы психологического воздействия можно применять поочередно или последовательно:

• Ожидание. Является основой в психотерапии людей, страдающих персеверацией. Суть состоит в том, чтобы ждать изменения в характере возникших отклонений на фоне применения различных методов воздействия. То есть стратегию ожидания применяют в паре с любым другим методом, о которых расскажем ниже. Если изменений не происходит, переходите на другие психологические способы воздействия, ожидайте результата и действуйте по обстоятельствам.
• Профилактика. Не редко два типа персеверации (моторная и интеллектуальная) протекают совместно. Это дает возможность вовремя предупредить подобные изменения. Суть методики основана на исключении физических проявлений, о которых человек наиболее часто говорит.
• Перенаправление. Это психологический прием, основанный на резком изменении совершаемых действий или текущих мыслей. То есть при общении с пациентом можно резко поменять тему разговора или от одних физических упражнений, движений перейти к другим.
• Лимитирование. Метод направлен на последовательное снижение привязанности человека. Достигается это за счет ограничения повторяющихся действий. Простой, но понятный пример — ограничить время, в рамках которого человеку разрешается сидеть за компьютером.
• Резкое прекращение. Это метод активного избавления от персеверативной привязанности. В основу данного способа ложится воздействие путем введения пациента в шоковое состояние. Это можно достичь путем резких и громких фраз, либо же визуализации того, насколько вредными могут быть навязчивые мысли или движения, действия пациента.
• Игнорирование. Метод предполагает полное игнорирование проявления расстройства у человека. Такой подход проявляет себя наилучшим образом, если нарушения были вызваны дефицитом внимания. Если человек не будет видеть смысла в том, что он делает, поскольку эффект отсутствует, то вскоре прекратит повторять навязчивые действия или фразы.
• Понимание. Еще одна актуальная стратегия, с помощью которой психолог узнает ходы мыслей пациента при отклонениях или при отсутствии таковых. Подобный подход не редко позволяет человеку самостоятельно разобраться в своих мыслях и действиях.

Персеверация представляет собой достаточно распространенное расстройство, которое может быть вызвано различными причинами. При персеверации важно выбрать грамотную стратегию лечения. Медикаментозное воздействие в данном случае не применяется.

Тревожность в той или иной степени свойственна всем людям, и многие из нас порой совершают ритуалы разной степени иррациональности, призванные подстраховать нас от неприятностей - стучат кулаком по столу или надевают счастливую футболку на важное событие. Но иногда этот механизм выходит из-под контроля, вызывая серьезное психическое расстройство. «Теории и практики» объясняют, что мучило Говарда Хьюза, чем навязчивая идея отличается от шизофренического бреда и при чем тут магическое мышление.

Бесконечный ритуал

Герой Джека Николсона в известном фильме «Лучше не бывает» отличался не только сложным характером, но и целым набором странностей: он постоянно мыл руки (причем каждый раз новым мылом), ел только своими столовыми приборами, избегал чужих прикосновений и старался не наступать на трещинки на асфальте. Все эти «чудачества» - типичные признаки обсессивно-компульсивного расстройства, психического заболевания, при котором человек одержим навязчивыми мыслями, заставляющими его регулярно повторять одни и те же действия. ОКР - настоящая находка для сценариста: это заболевание чаще встречается у людей с высоким интеллектом, оно придает персонажу своеобразие, заметно мешает его коммуникации с окружающими, но при этом не ассоциируется с угрозой для общества, в отличие от многих других психических расстройств. Но в реальности жизнь человека с обсессивно-компульсивным расстройством нельзя назвать легкой: за невинными и даже забавными, на первый взгляд, действиями скрывается постоянное напряжение и страх.

В голове у такого человека словно заедает пластинку: ему регулярно приходят на ум одни и те же малоприятные мысли, имеющие под собой мало рациональных оснований. Например, ему мерещится, что везде опасные микробы, он постоянно боится причинить кому-то боль, потерять какую-то вещь или оставить включенным газ, уходя из дома. Его может сводить с ума протекающий кран или несимметричное расположение предметов на столе.

Оборотная сторона этой одержимости, то есть, обсессии - компульсия, регулярное повторение одних и тех же ритуалов, которые должны предотвратить надвигающуюся опасность. Человек начинает верить, что день пройдет хорошо только если перед выходом из дома трижды прочесть детскую считалочку, что он обезопасит себя от страшных болезней, если несколько раз подряд помоет руки и будет пользоваться собственными столовыми приборами. После того, как больной совершает ритуал, он на какое-то время испытывает облегчение. 75% больных страдают и от навязчивых идей, и от компульсий одновременно, но бывают случаи, когда люди переживают только обсессии, не совершая ритуалов.

При этом обсессивные мысли отличаются от шизофренического бреда тем, что сам пациент воспринимает их как абсурдные и нелогичные. Ему совершенно не в радость мыть руки каждые полчаса и по утрам по пять раз застегивать молнию на ширинке - но избавиться от навязчивой идеи по-другому он просто не может. Уровень тревожности слишком высок, а ритуалы позволяют больному добиться временного облегчения состояния. Но при этом сама по себе любовь к ритуалам, спискам или раскладыванию вещей по полочкам, если она не приносит человеку дискомфорта, к расстройству не относится. С этой точки зрения эстеты, прилежно раскладывающие морковные очистки по длине в Things Organized Neatly , абсолютно здоровы.

Больше всего проблем у больных ОКР вызывают обсессии агрессивного или сексуального характера. Некоторые начинают бояться, что сделают что-то плохое с другими людьми, вплоть до сексуального насилия и убийства. Обсессивные мысли могут принимать форму отдельных слов, фраз или даже стихотворных строчек - хорошей иллюстрацией может послужить эпизод из фильма «Сияние», где главный герой, сходя с ума, начинает набирать на машинке одну и ту же фразу «all work and no play makes Jack a dull boy». Человек с ОКР испытывает колоссальное напряжение - он одновременно ужасается своим мыслям и мучается чувством вины за них, пытается им противостоять, а заодно старается, чтобы совершаемые им ритуалы остались незамеченными для окружающих. При этом во всех остальных отношениях его сознание функционирует совершенно нормально.

Есть мнение, что обсессии и компульсии тесно связаны с «магическим мышлением», возникшим еще на заре человечества - верой в возможность взять мир под контроль с помощью правильного настроя и ритуалов. Магическое мышление проводит прямую параллель между мысленным желанием и реальным последствием: если нарисуешь на стене пещеры буйвола, настраиваясь на успешную охоту, тебе непременно повезет. Судя по всему, такой способ восприятия мира зарождается в глубинных механизмах человеческого мышления: ни научно-технический прогресс, ни логические аргументы, ни печальный личный опыт, доказывающий бесполезность магических пассов, не избавляют нас от потребности искать взаимосвязь между случайными вещами. Некоторые ученые считают, что она заложена в нашей нейропсихологии - автоматический поиск шаблонов, упрощающих картину мира, помогал нашим предкам выживать, и самые древние участки мозга все еще работают по этому принципу, особенно в стрессовой ситуации. Поэтому при повышенном уровне тревожности многие люди начинают бояться собственных мыслей, опасаясь, что они могут воплотиться в реальность, и в то же время верят, что набор каких-то иррациональных действий поможет предотвратить нежелательное событие.

История

В древности это расстройство часто связывали с мистическими причинами: в Средневековье людей, одержимых навязчивыми идеями, сразу отправляли к экзорцистам, а в XVII веке концепция сменилась на противоположную - стало считаться, что такие состояния возникают из-за чрезмерного религиозного рвения.

В 1877 году один из основоположников научной психиатрии Вильгельм Гризингер и его ученик Карл-Фридрих-Отто Вестфаль выяснили, что в основе «невроза навязчивых состояний» лежит расстройство мышления, но при этом оно не затрагивает другие аспекты поведения. Они использовали немецкий термин Zwangsvorstellung, который, будучи по-разному переведен в Британии и США (как obsession и compulsion соответственно), и превратился в современное название болезни. А в 1905 году французский психиатр и невролог Пьер Мария Феликс Жане выделил этот невроз из неврастении как отдельное заболевание и назвал его психастенией.

Мнения по поводу причины расстройства расходились - например, Фрейд считал, что обсессивно-компульсивное поведение относится к бессознательным конфликтам, которые проявляются в виде симптомов, а его немецкий коллега Эмиль Крепелин относил его к «конституциональным душевным заболеваниям», вызванным физическими причинами.

От обсессивного расстройства страдали в том числе и известные люди - например, изобретатель Никола Тесла подсчитывал шаги при ходьбе и объем порций еды - если ему не удавалось это сделать, обед считался испорченным. А предприниматель и пионер американской авиации Говард Хьюз панически боялся пыли и приказывал сотрудникам перед визитами к нему «вымыться четыре раза, каждый раз используя большое количество пены от нового куска мыла».

Защитный механизм

Точные причины возникновения ОКР не ясны и сейчас, но все гипотезы можно условно поделить на три категории: физиологические, психологические и генетические. Сторонники первой концепции связывают заболевание либо с функционально-анатомическими особенностями головного мозга, либо с нарушениями в обмене (биологически активных веществ, передающих электрические импульсы между нейронами, либо от нейронов к мышечной ткани) - в первую очередь, серотонина и допамина, а также норадреналина и ГАМК. Некоторые исследователи отметили, что у многих больных обсессивно-компульсивным расстройством были родовые травмы при появлении на свет, что также подтверждает физиологические причины ОКР.

Сторонники психологических теорий считают, что заболевание связано с личностными особенностями, складом характера, психологическими травмами и неправильной реакцией на негативное воздействие среды. Зигмунд Фрейд предположил, что возникновение обсессивно-компульсивных симптомов связано с защитными механизмами психики: изоляцией, ликвидацией и реактивной формацией. Изоляция предохраняет человека от вызывающих тревогу аффектов и импульсов, вытесняя их в подсознание, ликвидация направлена на то, чтобы бороться с всплывающими вытесненными импульсами - на ней, собственно, и основан компульсивный акт. И, наконец, реактивное образование - проявление паттернов поведения и сознательно переживаемых установок, противоположных возникающим импульсам.

Также есть научные свидетельства того, что возникновению ОКР способствуют генетические мутации. Их обнаружили в неродственных семьях, члены которых страдали от ОКР - в гене переносчика серотонина, hSERT. Исследования однояйцевых близнецов тоже подтверждают существование наследственного фактора. Кроме того, у больных ОКР с большей вероятностью есть близкие родственники с этим же расстройством, чем у здоровых людей.

Максим, 21 год, с детства страдает от ОКР

У меня это началось примерно в 7-8 лет. Первым про вероятность ОКР сообщил невролог, уже тогда было подозрение на навязчивый невроз. Я постоянно молчал, прокручивая у себя в голове различные теории, как «умственную жвачку». Когда я видел что-то, что вызывало у меня беспокойство, начинались навязчивые мысли об этом, хотя поводы были с виду совсем незначительные и, возможно, никогда бы меня и не коснулись.

Одно время была навязчивая мысль, что может умереть моя мать. Я проворачивал в голове один и тот же момент, и это захватило меня настолько, что я не мог спать ночами. А когда я еду в маршрутке или в машине, я постоянно думаю о том, что сейчас попадем в аварию, что кто-то в нас врежется или мы улетим с моста. Пару раз возникала мысль, что балкон подо мной развалится, или меня кто нибудь выкинет оттуда или я сам поскользнусь зимой и упаду.

С врачом мы особо никогда не общались, я просто принимал разные лекарства. Сейчас я перехожу с одной навязчивой идеи на другую и соблюдаю некоторые ритуалы. Постоянно до чего-либо дотрагиваюсь, вне зависимости от того, где я нахожусь. Хожу из угла в угол по всей комнате, поправляю шторы, обои. Может быть, я отличаюсь от других людей с этим расстройством, у каждого свои ритуалы. Но мне кажется, что больше везет тем людям, которые принимают себя такими, какие они есть. Им намного лучше, чем тем, кто хочет избавиться от этого и очень сильно из-за этого переживает.